"Обман Букина"

После январского письма долго не было писем от Батюшки, так что мы начали беспокоиться. Но в этот период молчания матушка получила некоторое утешение, которому она обрадовалась со всей своей горячностью, но которое оказалось ложным.

В один вечер, когда я была у матушки, в комнату постучался какой-то гражданин, довольно интеллигентный на вид, он сказал, что приехал с Вишеры, только что отпущен оттуда, он знает Батюшку, вместе с ним совершал первый страшный переход от Соликамска до лагерей, вместе с ним был первые дни на общих работах. Все что говорил он о Батюшке, совершенно сходилось с тем, что мы слышали от Сережи, знали из писем. Правда, Батюшка не прислал с ним никакого письма, но ведь посылать письма по рукам было опасно, и вообще он вполне внушал доверие своей фигурой, манерами держать себя скромно, но с достоинством. Матушка со всей любовью принимала дорогого гостя, с участием расспрашивала, что он теперь думает делать, где устраиваться. На это он отвечал, что еще сам не знает, может быть поедет обратно на Вишеру, там ему предлагали работу, тогда он сможет передать Батюшке письмо.

«А может быть и деньги? — спросила матушка. «Да, конечно, и деньги, и посылку, только небольшую. Я во всяком случае зайду тогда и предупрежу Вас, если поеду». Расстались друзьями. Незнакомец назвался Виктором Александровичем Букиным и оставил матушке свои адрес и телефон. Дня через три он опять явился, но уже днем, когда матушка была одна дома и заявил, что скоро едет на Вишеру. Если хочет, матушка может дать денег, а посылку и письмо он возьмет потом. У матушки на руках было всего около ста рублей. Она все их отдала Букину. Он взял и поморщился: «Что же так мало? Посылать надо больше, деньги на Вишере нужны». Матушка побежала к соседям, заняла еще 100 рублей, и все это отдала Букину. Он ушел, сказав, что придет еще за письмом и посылкой. Матушка написала длинное письмо Батюшке, собрала ему посылочку: шоколад, печенье, масло и еще что-то самое хорошее и дорогое, но не тяжелое. На следующий день опять зашел к матушке Букин. Он очень торопился, даже не хотел сесть. «Посылка готова?» — спросил он. Матушка отдала ему посылку и письмо. «А денег больше нет?» — спросил он. «Нет, больше нет, — ответила матушка, у которой, вероятно, зародилось сомнение. Букин ушел и больше не появлялся. Матушка ходила к нему по указанному адресу. Она нашла его дома. Он сказал, что не успел уехать, но деньги отослал с верным человеком, а сам думает отправиться недельки через две. Матушка вышла от него успокоенная и уверенная, что он не обманщик, иначе он не указал бы своего настоящего адреса и стала ждать подтверждения в письмах Батюшки, но не дождалась. А в одном письме Батюшка довольно определенно писал: «Ты все пишешь о каком-то Букине, я никакого Букина не знаю». Все выяснилось окончательно при свидании матушки с Батюшкой весной 1932 года. Оказалось, Батюшка действительно все-таки знал Букина.

Он ехал с ним вместе из Москвы, он шел с ним по этапу. Причем во время дороги был очень внимателен к Батюшке и оказывал ему разные мелкие услуги, доставал горячую воду и вообще облегчал тяжелое путешествие, когда вместе с Батюшкой шел на Вишеру в сорокоградусный мороз в декабре 1930 года. Но после они не встречались. Букин был осужден за какое-то мелкое воровство. Батюшка был очень возмущен его поведением и все хотел, чтобы матушка как-нибудь стребовала бы с него назад деньги. Но матушка твердо решила оставить Букина в покое, говоря, что эти деньги ему награда за стакан горячей воды, поданный страдавшему…



Поделиться:

Вера Владимировна Бородич

Vera Borodich tРодилась она в 1905 году в Москве в семье служащего. Училась в гимназии, окончила среднюю школу, Ленинградский государственный университет (факультет языкознания), аспирантуру. Вера Владимировна Бородич стала видным специалистом по славянским языкам.

Вот как вспоминает сама Вера Владимировна о том, как она стала прихожанкой Толмачевского храма:  

«Двенадцати лет стала я интересоваться религией, ходить в церковь, читать Евангелие. С шестнадцати лет ходила в храм Христа Спасителя, познакомилась с отцом Александром Хотовицким* и стала его духовной дочерью. После его ареста в 1922 году я осталась без духовного руководства, охладела к религии, однако ненадолго.

Подробнее...

Оглавление