Беспокойство Батюшки о моем здоровье.

Помню еще одну исповедь в конце недели жен-мироносиц. После Пасхи мне что-то все время нездоровилось, и я покаялась Батюшке в том, что одну всенощную во время канона я ушла в пустой придел и там сидела, потому что плохо себя чувствовала. «Знаешь что, — сказал мне Батюшка самым серьезным тоном, — давай уж лучше поставим в приделе кровать, ты там будешь лежать, когда плохо себя чувствуешь». Мне пришлось покаяться Батюшке в том, что я довольна была тем, что похудела за последнее время. «А ты знаешь, почему худеешь? — сказал он опять самым серьезным тоном, — у тебя, вероятно, развивается шизофрения, и это совершенно явный ее симптом: человек худеет и глупеет, и то и другое я замечаю в тебе». Я с удивлением взглянула на Батюшку: не шутит ли он, но ни тени улыбки не было на его лице. Заметив мой недоуменный взгляд, он сказал: «Я не шучу, я говорю серьезно». И вообще все, что говорил мне Батюшка во время этой исповеди, мне было очень тяжело слушать, его слова больно били меня по самолюбию, попадая в самую точку.

Не помня себя, вышла я из храма после исповеди. Мне было так стыдно, что я не решилась идти домой, а побежала, куда глаза глядят. Помню, как я удивилась, увидя у себя под ногами зеленую траву. Оказывается, в своем полубессознательном состоянии я забежала в какой-то глухой тихий переулок, весь заросший травой. Долго еще я бегала по улицам, и только уже часов около 11 (из церкви я вышла часов в 9 вечера), несколько успокоившись и утомившись, вернулась я домой.

На следующее утро я проснулась очень рано. Мне хотелось повидать Батюшку до обедни, чтобы покаяться ему в своем вчерашнем смущении. Я довольно долго дожидалась его на паперти, боясь, что в церкви кто-нибудь заговорит с ним и он пройдет, не обратив на меня внимания. Наконец, дверь открылась, и на паперть вошел Батюшка. Он очень удивился, увидев меня: «Ты что тут делаешь?». Я взяла у него благословение и рассказала ему о своем вчерашнем состоянии. Батюшка улыбнулся только. «Ничего, ничего, причащайся с Богом».

После обедни в этот день у меня был назначен экзамен по закону Божию Доре и Иллирику, с которыми я занималась всю зиму, и теперь мне хотелось, чтобы Батюшка проверил их. Батюшка назначил экзамен в субботу после обедни. Оба моих ученика прибежали в храм взволнованные — они боялись Батюшки. Когда все ушли из храма, начался экзамен. Мои ученики, не отличавшиеся прилежанием, отвечали далеко не блестяще, кое-что от страха перепутали. Но Батюшка очень снисходительно поставил им за ответы пять, ласково благословил их и отпустил, а меня оставил, чтобы немного поговорить о вчерашнем. «Я вчера насчет шизофрении тебя нарочно припугнул, я не думаю, что что-нибудь подобное могло бы быть, — начал Батюшка, — но меня огорчило твое легкомысленное отношение к своему здоровью. А я серьезно беспокоюсь за тебя… И потом, — продолжал он — ты говоришь, что тебе нравится худеть, ты думаешь, может быть, что это красиво? Напрасно, худоба тебе красоты не прибавит. Лицо у тебя круглое, оно таким и останется, шея будет тоненькая, как спичка, будет голова болтаться во все стороны, подумаешь, какая красота». Я засмеялась, так смешно изобразил меня Батюшка в будущем и мы с ним простились совсем мирно.



Поделиться:

Вера Владимировна Бородич

Vera Borodich tРодилась она в 1905 году в Москве в семье служащего. Училась в гимназии, окончила среднюю школу, Ленинградский государственный университет (факультет языкознания), аспирантуру. Вера Владимировна Бородич стала видным специалистом по славянским языкам.

Вот как вспоминает сама Вера Владимировна о том, как она стала прихожанкой Толмачевского храма:  

«Двенадцати лет стала я интересоваться религией, ходить в церковь, читать Евангелие. С шестнадцати лет ходила в храм Христа Спасителя, познакомилась с отцом Александром Хотовицким* и стала его духовной дочерью. После его ареста в 1922 году я осталась без духовного руководства, охладела к религии, однако ненадолго.

Подробнее...

Оглавление